Я всё ещё продирался сквозь бесконечное описание "света" (в кавычках, потому что светом в его изображении является довольно ограниченный круг выдуманных им лиц), как приходят туда невежественные молодые (невежеством у него называется незнание молодыми того, кем был, например, Сван в былые годы и другие подобные этому факты из прошлого этого "света" - кто через кого вышел в свет, а кто потомственный светский и т.д.), как модная актриса унижает старую (пожалуй, это единственный сильный кусок во всём этом длиннющем описании - как дочь старой актрисы униженно просит модную принять её в рауте, куда её саму-то - модную - пригласили из "желания облагодетельствовать"), и т.д., просто устаёшь всё перечислять.
И внезапно наткнулся на последнюю фразу.
Честно, теряюсь, что сказать.
Метафизика тут, видимо, заключается в том, что он пережил страх смерти себя, потому что он переживал уже страх смерти себя любящего. Пока он любил, ему казалось страшным, что умрёт (в смысле перестанет любить) человек, который любил его любимую женщину. Но теперь, по прошествии долгого времени, он вполне излечился от этой любви и относится спокойно к этой смерти. Теперь, вот на данный момент, им овладевает страх не смочь написать вот эту вот семитомную эпопею.
Где здесь утраченное время - я не знаю. Я честно, насколько это в моих силах, пытался понять о чём это, и не смог. Для меня это всё (изложенное в книге) укладывается в привычную схему: с возрастом человек теряет кратковременную память, зато у него обостряется долговременная. Как будто и не было времени. На всё это можно нагромоздить какую-нибудь метафизику, возможно она там и есть, просто я её не смог увидеть.
Но вообще со временем, возможно захочется не сколько перечитать, сколько пробежать снова некоторые куски. Тогда, может, станет понятнее.
Вообще, если говорить о смерти, точнее о страхе смерти, то возможно много разных интересных точек зрения, которые стоят того, чтобы неспешно их рассмотреть. Может быть, и стоит это сделать как-нибудь на досуге (чтобы было неспешно).
